Ограбление

Сразу же после убийства царской семьи (трупы еще лежали теплые) начался грабеж.

Стрекотин отмечает:

«При выносе трупов, некоторые из наших товарищей по команде стали снимать находящиеся при трупах разные вещи, как-то: часы, кольца, браслеты, портсигары и другие вещи… Юровский… предложил нам добровольно сдать… вещи. Кто сдал полностью, кто часть, а кто и совсем ничего не отдал».

С рассветом команда начинает рыться в вещах убитых. Кто-то глумится, зачитывая фразы из царского дневника, кто-то копается в женском белье, давая похабные комментарии, кто-то со смехом демонстрирует интимные принадлежности жертв. Приказ дан — искать ценности.

Нетребин В. Н. пишет:

«Один из товарищей, просматривая нательное белье, предназначавшееся для стирки и принадлежавшее бывшим княжнам, со смехом тряс таковое. В белье он нашел пояс из черного бархата. Этот пояс был обшит пуговицами, тоже из черного бархата, но имеющий в середине что-то твердое, наподобие дерева. Пояс, очень похожий на кучерский. „Что это, Николай в кучера готовился, что ли, ребята“, — сказал товарищ, нашедший пояс, и решил его подвергнуть той же участи, что и иконы. (Иконы они сваливали в общую кучу, предварительно разбив об пол. — О. П.) „Кидай вон на Николу Святителя“, — предложил кто-то из ребят, указывая на вблизи валявшуюся икону Николая Святителя большого размера. Пусть, мол, он подпоясывается, продолжал смеяться тот же товарищ. Пояс полетел. Через некоторое время товарищ, кинувший пояс, снова поднял его и разорвал на одной из пуговиц бархат. Вместо мнимого дерева оттуда блистал бриллиант…»

Долго рылись в десятках сундуков царской семьи, лежащих в кладовой.

«У каждого члена семьи была отдельная связка ключей и свой порядковый номер на таковых. Полный таз подходящей величины был наложен ключами. В сундуках мы не встретили ценностей…»

После такого погрома и перетряски вещей:

«…комната была сплошь покрыта солидным слоем, самый большой процент которого составляли иконы, флаконы, пустые и заполненные многочисленными сортами духов и одеколона, карточками и портретами…»

Из имущества царской семьи команде выделены различные вещи, папиросы, сигареты и др.

Награбленное не поддавалось учету. Начальник караула Медведев украл, видимо, больше всех, но обнаружить удалось только небольшую часть — деньги, серебряные кольца, разные ценные безделушки. Его «боец» Летемин украл около ста вещей, дневник царевича Алексея и собаку…

Все столы в комнате Юровского были завалены грудами золотых и серебряных вещей. Постоянно в этой комнате вертелся Медведев.

Юровский и Медведев подавали пример во всем. На встрече со старыми большевиками в 1934 году (стенограмма хранится в Свердловском партархиве) Юровский рассказывал, как после убийства царской семьи они, чтобы развлечься, надевали военные мундиры царя и весело маршировали. «Свой» мундир Юровский отдал сторожу. Много вещей и одежды было роздано родственникам подручных убийства, что было обнаружено следственной комиссией Соколова.

Шая Голощекин по дороге в Москву раздавал вещи, принадлежащие царской семье. Так, некоей Голубевой, служившей казначейшей при исполкоме, Голощекин подарил пуховую подушку царицы и женские ботинки на пуговицах очень хорошей мягкой кожи. Член Уралсовета Дидковский подарил своей любовнице сапожки, принадлежавшие одной из великих княжен. Один из руководителей Уралчека Валентин Аркадьевич Сахаров получил золотое кольцо с бирюзой, снятое с руки великой княжны Анастасии Николаевны.

После ухода команды Юровского в Ипатьевском доме не осталось ничего ценного, ни одной вещи из носимого белья, одежды, платьев, обуви и верхней одежды. В Москву было вывезено, кроме золота и бриллиантов, три вагона вещей царской семьи.