Назад Оглавление 
Вперед Вместо того чтобы идти навстречу Левенгаупту или, во всяком случае, как-то обезопасить его движение, Карл спокойно дожидается обозов, и Петр перехватывает инициативу. В сражении при деревне Лесной осенью 1708 года Левенгаупт наголову разбит, к Карлу прибегают какие-то остатки солдат, а весь обоз оказывается в руках русских. Здесь уже можно считать, что дело Карла погибло. Но он этого не понимает, видимо, просто потому, что стратегическое мышление ему не дано. Поверив похвальбе украинского гетмана Мазепы, который втайне уже давно заключил с шведами союз, Карл воображает, что тот ему приведет десятки тысяч казаков, снабдит его хлебом, порохом, деньгами и т. д.
Можно до сих пор спорить о том, сколько казаков привел Мазепа. Одни считают, что полторы тысячи, другие — около десяти тысяч. Как считать: если десять тысяч, то через неделю все равно стало полторы тысячи, потому что они просто бежали, увидев, что происходит.
Петр, узнав об измене Мазепы (во что он не сразу поверил), стал действовать с невероятной энергией. В Батурин, столицу Мазепы, был послан Меншиков, который сжег город, а все, кто оказывал сопротивление, были повешены. Запорожская сечь, гнездо украинской самостийности, была сожжена и разорена, а духовенство предавало Мазепу анафеме во всех церквах. Сделано это было с невероятной быстротой, и на Украине никакой поддержки Мазепа не получил.
Тогда шведы, нуждаясь абсолютно во всем, пошли к Полтаве и осадили ее. Полтава — город, в котором были какие-то запасы, — не была крепостью. Укрепления Полтавы — рвы и насыпи. Шведы даже не смогли обложить ее полным кольцом, поэтому осажденные сносились с Петром через посыльных. Положение Полтавы все-таки становилось критическим, хотя на валах умудрялись отбивать все атаки шведов. Постепенно порох и продовольствие подходили к концу, но знаменитый начальник гарнизона полковник Келин все-таки держался. Время было выиграно, и Петр подвел всю армию к Полтаве.
И вот летом 1709 года, спустя 9 месяцев после сражения при Лесной (Петр называл эту битву матерью полтавской баталии), произошло знаменитейшее событие, о котором у нас знают, казалось бы, все, но знают далеко не достаточно. «И грянул бой, полтавский бой! Швед, русский колет, рубит, режет…» — это все знают с детских лет. До Полтавы стратегическая инициатива была в руках у шведов. А после Полтавы о Швеции можно вообще не говорить как о серьезном противнике, потому что шведская армия перестала существовать как боевая сила. Пленным шведам оставалось только мостить Петербург, и они неплохо это делали — весь Невский проспект вымощен камнем руками шведов. Огромная по тем временам армия — больше 30 тысяч человек — была уничтожена, а живые оказались в плену. И только где-то в Померании остался один шведский корпус, который погоды не делал.
Эта битва перевернула весь ход событий, всю дипломатическую ситуацию. Перевернула и представление о Петре, которое в это время сложилось в Европе. А что касается России, то битва оказала влияние и на внутренние дела: тут же были подавлены все бунты, начинавшиеся где-то в Поволжье, на Дону. Мы должны понимать, что Полтавская битва — это не просто сражение двух армий, одна из которых одерживает победу. Это сражение знаменовало решительный поворот событий. Строго говоря, война была уже выиграна, потому что воевать было больше не с кем. И Петр в ближайшие 2–3 года занимает всю Прибалтику, Карельский перешеек, доходит до Выборга; фактически часть Финляндии оказывается в руках Петра, и шведы здесь ничего сделать не могут. Шведский король долго сидит в Турции, турки пытаются от него избавиться. Только после Прусского похода, когда Петр с известной долей авантюризма пытается разбить турок, те требуют, чтобы Петр согласился на беспрепятственный проезд Карла через европейские земли в Швецию. Петр вынужден согласиться. Карл воюет уже не с Россией, хотя состояние войны продолжается, а с Норвегией и там погибает при штурме одной из крепостей, причем историки высказывают мнение, что либо это была шальная пуля, либо его убили по приказу из Стокгольма, потому что его политика уже никого не устраивала. Во всяком случае его первый министр был тут же казнен.