Сокрушение Наполеона. Кампания 1814 года

В конце октября 1813 года союзные армии вышли на Рейн. Северная армия, разделившись на отдельные корпуса, овладела всей северо-западной Германией (кроме Гамбурга, где Даву продержался до самого падения Наполеона), Голландией и Бельгией. Силезская армия Блюхера и главная Шварценберга расположились на Рейне.

К зиме пали все французские крепости в Германии. Данциг, осажденный осадным корпусом во главе с герцогом Вюртембергским, сдался 10-го ноября. Гарнизон под начальством генерала Раппа (из бывших первоначально) получил было разрешение вернуться во Францию, но Император Александр настоял на его безусловной сдаче.

В крепости взято 1300 орудий. Аналогичный случай имел место в Дрездене. Корпус Сен-Сира, блокированный с конца августа, выговорил было себе право свободного выхода, но, по настоянию Государя, положил оружие 6-го ноября в количестве 34000 человек при 245 орудиях. В Торгау находилось 35000 человек, из коих по капитуляции (10-го января 1814 года) сдалось 5000, а 3000 нашли в этой крепости свою могилу. Сопротивление их принесло лишь вред французской армии отвлечением гарнизонов, и участь их была решена в лейпцигском сражении.

Англия и Австрия склонялись на мир, против чего были Россия и Пруссия. Александр стремился добить Наполеона. Для Пруссии борьба с Наполеоном являлась вопросом жизни и смерти. Мнение Александра I взяло верх — и на военном совете во Франкфурте 19-го ноября решено продолжать войну. Австрия, в расчеты которой отнюдь не входило окончательное сокрушение французской империи, настояла все же на одновременном открытии мирного конгресса в Шатильоне.

Вторжение во Францию было основано на двойном охвате Вогез — с севера армией Блюхера (на Мец — Нанси) и с юга армией Шварценберга (на Базель Лангр).

Переход Рейна занял весь декабрь месяц (с 8-го по 23-го). Осада рейнских и восточно-французских крепостей, оккупация занятых областей и преувеличенные опасения Шварценберга за свои сообщения повлекли за собой разброску сил, и для активных действий оставалось: у Шварценберга — 70000 (из 198000), а у Блюхера всего 26000 (из 75000). В русских войсках, бывших свыше чем за тысячу верст от своих баз, наблюдался огромный некомплект — полки в 400–500 штыков были обычным явлением.

Наполеон был застигнут врасплох. Он не предвидел зимнего похода союзников и не успел еще собрать армии. Имевшиеся же силы были собраны главным образом на севере Франции, в предвидении вторжения союзников через Бельгию. Император поспешил на угрожаемую восточную границу и в первых числах января сосредоточил 41000 у Витри.

Шварценберг действовал крайне вяло. Дойдя 5-го января до Лангра, он приостановил наступление (отговариваясь унтеркунфтом и получив от своего правительства, ведшего двойную игру, тайное предписание не усердствовать). Главная армия стала у Лангра на квартиры.

Блюхер двинулся стремительно из Рейнской области через Лотарингию в Шампань, обойдя Нанси. Его армия быстрыми переходами вышла в долину реки Обе и стала как бы в авангарде главной армии Шварценберга.

Наполеон устремился на Блюхера. 17-го января произошло сражение при Бриенне — Блюхер отступил на армию Шварценберга. По настоянию Императора Александра, Шварценберг перешел в наступление и поддержал Блюхера. Союзники атаковали 20-го января армию Наполеона при Ла-Ротьере и одержали полную победу, которой, однако, не воспользовались. При Бриенне 26000 союзников вначале разбили французский авангард и расположились на ночлег. Вечером явился Наполеон с главными силами и вытеснил союзников (заснувший Блюхер едва не попал в плен). Урон союзников — 3000 человек, французов — 3000 и 5 орудий. При Ла-Ротьере 72000 союзников (27000 русских) сражалось с 40000 французов. Бой длился 12 час. Наш урон 4600 человек (3000 русских), французов — 6000 человек и 43 орудия (из коих 27 взято русскими). Французы отошли на Труа. Шварценберг не решился идти туда же, а сперва двинулся на Сане.

21-го января состоялся военный совет, на котором решено опять разделить силы. Союзники должны были двигаться на Париж двумя массами — Шварценберг долиной Сены, Блюхер — долиной Марны. В последних числах января армия Шварценберга была доведена до 100000, Блюхера — до 50000. Зато и у французов успело собраться 70000.

Оставив на Сене против Шварценберга 40000, Наполеон с 30000 двинулся на ненавистного ему Блюхера. Этот последний, решив окружить и уничтожить при Шалоне корпус Макдональда, затеял сложный маневр, разбросав свои корпуса на Марне. Корпуса эти двигались без всякой связи (как это ни невероятно, но во всей армии Блюхера в этот момент было всего лишь 600 всадников — вся остальная конница либо оставлена у Шварценберга, либо еще не присоединилась).

Наполеон действовал блестяще. Перейдя через Сен-Гондские болота, он как снег на голову нагрянул на войска Блюхера в долине Марны — и рядом коротких, быстрых ударов разгромил их по частям: 29-го января корпус Олсуфьева при Шампобере, 30-го корпус Сакена при Монмирале, 31-го корпус Йорка при Шато-Тьерри. Блюхер торопливо стал стягивать свои войска, но 2-го февраля был еще разбит при Вотане и Этоже. За эти пять дней он лишился почти трети своей армии — 16000 человек и 50 орудий. Корпус Олсуфьева состоял из 3700 человек (огромный некомплект) при 24 орудиях и имел всего 12 всадников. Он оказывал отчаянное сопротивление весь день, потеряв 2500 человек и 9 орудий. Олсуфьев был взят в плен. Михайловский-Данилевский передал разговор пленного Олсуфьева с Наполеоном. Император (полагавший корпус Олсуфьева по сопротивлению в 4 раза сильнейшим сперва поиронизировал на счет Блюхера — вот ваш пьяница Блюхер! Затем он перевел беседу на 1812 год и стал жаловаться на то, что русские сожгли Москву — такой прекрасный город. Русские не сожалеют своих деяний, но гордятся ими! — ответствовал Олсуфьев. Наполеон топнул ногой и указал Олсуфьеву на дверь. При Монмирале корпус Сакена лишился 3700 человек (2800 русских, 900 пруссаков) и 8-ми орудий. Французы потеряли 2000 человек.

Разделавшись с Блюхером, Наполеон обратился на Шварценберга. Быстрыми маршами он двинулся с Марны на Сену.

Шварценберг занял тем временем Труа (26-го января). Здесь он получил секретное предписание своего кабинета Сены не переходить. На требования Императора Александра ускорить движение, он отвечал полумерами. 2-го февраля Платов с казаками совершил блестящий набег на Фонтенбло — в глубокий тыл французам, наведя панику в Париже.

Наполеон, прибыв на Сену, соединился с оставленным здесь заслоном, собрал 60000 и 5-го февраля при Нанжи разбил авангард Палена, а 6-го при Монтро нанес поражение Вюртембергскому корпусу. Авангард Палена состоял всего из 4300 человек при 14 орудиях. Он был атакован вдесятеро превосходившими силами и разгромлен с потерей свыше 2000 человек при 10 орудиях. У принца Евгения Вюртембергского было всего 10000 с 40 орудиями. Он потерял 5000 человек и 25 орудий. Урон французов за оба эти боя около 3000.

* * *

Обе армии союзников, потерпев поражение, соединились 9-го февраля у Труа, а 12-го очистили этот город. В этот день было решено опять разделить силы: Шварценбергу со 100000-ми отступать к Лангру, Блюхеру с 50000-ми наступать на Париж. Это решение, стратегически абсурдное (обе армии разводились в противоположные стороны), может быть объяснено лишь тенденциями австрийской политики.

Блюхер двинулся на Марну в тот же день 12-го — и Наполеон с 35000-ми последовал немедленно за ним, оставив на Сене корпуса Удино и Макдональда. Прусский фельдмаршал поставил себе целью разбить поодиночке стоявшие на Марне корпуса Мармона и Мортье, но оба маршала отошли за Марну в долину Урка, уничтожив за собой мосты.

Армия Блюхера усилилась до 105000 (65000 русских, 40000 пруссаков). Решив действовать на Париж с севера, он перешел на правый берег Эны, причем русский корпус Винцингероде 20-го февраля овладел Суассоном. Авангард Чернышева (4200 человек) овладел Суассоном с потерей на приступе 200 человек. В плен взято 3600 французов при 13-и орудиях.

Наполеон со своей стороны решил отрезать армию Блюхера от Бельгии и перешел за ней Эну. 23-го февраля произошло сражение при Краоне — почетное для русского оружия арьергардное дело. Блюхер отошел к Лаону. Наполеон атаковал его 25-го и 26-го на лаонской позиции, но неудачно — и отступил за Эну. Блюхер все же приостановил свое наступление. Сгаопп! и Ьаоп произносятся Краны и Лан, но мы сохраняем славную транскрипцию наших знамен. При Краоне 18000 русских сражалось с 30000 французов весь день. Главные силы союзников не успели изготовиться для удара. Наш урон — 5000, французский — 8000. При Лаоне 25-го февраля Наполеон имел 44000, союзники из 100000 ввели в бой около трети (главным образом пруссаков). Воспользовавшись тем, что корпус Мармона был отделен от главных сил непроходимым болотом, прусские корпуса Йорка и Клейста{206} произвели на него в ночь на 26-е нечаянное нападение и совершенно разгромили его (для распознавания своих в темноте пруссаки использовали врожденную неспособность французов к иностранным языкам и положили окрик Гейрих! и отзыв на него Эрих! т. е. два слова, которые французскому горлу никак не произнести). 26-го все атаки Наполеона были отбиты и он стал отступать. Однако Блюхер заболел, а заместивший его начальник штаба Гнейзенау{205} не решился на преследование, несмотря на все представления корпусных командиров и более чем двойное превосходство в силах. Союзники лишились 2000 человек. Наполеон — 9000, из коих половина пленными, и 46 орудий.

Императору надо было поднять дух войск, упавший после лаонского сражения. Он быстро двинулся на Реймс, куда только что прибыл шедший от Рейна русский корпус Сен-При, и 1-го марта, напав на этот изолированный корпус, разбил его. Корпус Сен-При насчитывал 13 500 человек, у Наполеона было до 40000. Русские были застигнуты врасплох и потеряли свыше трети всего состава (3500 убитыми и ранеными, 1500 пленными и 10 орудий). Урон французов — всего 700 человек. Сен-При — французский эмигрант — нашел здесь смерть от французского ядра. 5-го марта Мармон и Мортье атаковали занимавший Суассон русский отряд генерала Рудзевича, очистивший город после упорного двухдневного боя и по приказанию Блюхера.

Тем временем главная армия приостановила свое отступление на Лангр, узнав, что Наполеон пошел за Блюхером. 15-го февраля Витгенштейн разбил Удино и Макдональда при Бар-сюр-Обе и 19-го союзники опять заняли Труа, а в двухдневных боях у Арси-сюр-Обе 8-го и 9-го марта французы снова потерпели поражение. При Барсюр-Обе 44 тысячи Витгенштейна разбили 28 тысяч Удино. Наш урон — 1500 человек, Витгенштейн ранен; у французов убыло 3000 (Витгенштейн и Удино — два постоянных противника в 1814 году, как в 1813 и 1812 годах). При Арси 40000 союзников сражалось с 30000 французов. Потери союзников — 3000, французов — до 7000 и 7 орудий.

От Реймса Наполеон поспешил на Сену. Блюхер тоже пошел на соединение с армией Шварценберга. У Наполеона, за выделением корпусов Мармона и Мортье под Париж, оставалось еще 40000. У союзников было 180000. После сражения при Арси перед Императором встала дилемма — отступить к Парижу, либо действовать нападательно на сообщения Шварценберга. Зная чрезмерные опасения союзного главнокомандующего за унтеркунфт и коммуникации, Наполеон избрал второй способ действий — косвенную защиту Парижа. Шварценберг решил воспользоваться своим огромным численным превосходством, чтобы добить армию Наполеона, и отдал соответственные распоряжения, но Император Александр решил иначе.

12-го марта в Соммпюи у Государя состоялся военный совет (Барклай де Толли, князь Волконский, Дибич и Толь), на котором русскими начальниками было поставлено всеми силами двинуться на Париж, оставив лишь небольшой отряд занимать Наполеона. Шварценбергу пришлось согласиться.

Против Наполеона был оставлен корпус Винцингероде (10000 легких войск) все же остальные силы устремились к Парижу — армия Блюхера на Сезанн, армия Шварценберга на Фер-Шампенуаз.

13 марта русская конница обеих армий имела блистательное дело при Фер-Шампенуазе, разгромив корпуса Мармона и Мортье и совершенно уничтожив две шедшие к этим маршалам дивизии. Фер-Шампенуаз — двойная победа. Конница главной армии расправлялась с корпусами Мармона и Мортье, тогда как конница силезской армии рубила дивизии Пакто и Аме в 7-ми верстах. Оба французских корпуса (17000 человек, 68 орудий) неожиданно наткнулись на конницу Палена (8000 сабель утром, 12000 при 60 конных орудиях в полдень). Бой длился до 3 часов, маршалы были опрокинуты и окончательно разбиты тогда, когда попытались контратаковать, приняв канонаду по соседству за приближение Наполеона, тогда как это конница силезской армии громила две французские дивизии. Они потеряли свыше 5000 человек и почти всю артиллерию (59 орудий). В то же время конница силезской армии наткнулась на дивизии Пакто и Аме (6000 человек, 16 орудий). Барон Корф, имея всего 2000 сабель и 4 орудия, атаковал в 2 часа эти дивизии, дравшиеся с большим мужеством. Атака была поддержана и развита конницей Васильчикова, а Император Александр лично привел сюда часть конницы главной армии. Обе французские дивизии были изрублены (Государю, въехавшему в самую сечу, еле удалось прекратить резню), их остатки взяты в плен. Всего при Фер-Шампенуазе 12000 русской конницы при 94-х орудиях, с потерей до 2000 человек, разгромили 23000 французов с 84-мя орудиями, лишившихся 11000 человек (свыше 9000 пленных, включая раненых и 75 орудий). А 18-го числа 170000 союзников{207} стояло под стенами Парижа!

19 марта русские войска штурмом взяли Белльвильские высоты и Монмартр. Париж был у ног Русского Царя — и на следующий день русские и их союзники торжественно вступили в столицу Франции. В штурме Парижа приняло участие до 100000 (почти все русские). Столицу защищало 40000 французов — корпуса Мармона и Мортье, разбитые при Фер-Шампенуазе, и национальная гвардия. Потери штурмующих велики — 8400 человек. Это самое кровопролитное дело за всю кампанию 1814 года. Взято 1000 пленных и 126 орудий (из 154-х, бывших у французов). Защитники Парижа лишились, кроме того, 4000 убитыми и ранеными.

Наполеон, разбивший Винцингероде при Сен-Дизье 14-го марта, лишь тогда узнал о походе союзников на Париж. Он бросился к своей столице, но было уже поздно. В день штурма Монмартра он дошел лишь до Фонтенбло. Здесь получил он роковую весть и 30-го марта отрекся от престола, чтобы год спустя вновь попытать счастье.

Мы упомянем лишь для памяти о походе наших войск Барклая де Толли с Рейна на Сену в июне 1815 года по возвращении Наполеона с острова Эльбы. Полет орла длился всего 100 дней — и на фламандской равнине он был заклеван немецкими коршунами{208}. Император Александр прибыл вовремя, чтобы спасти Париж от дикой ярости тевтонов. Слово Императора Всероссийского в те дни являлось законом для Европы…

* * *

Зимнее солнце 1814 года озарило последние подвиги французского оружия, подвиги последней горсти храбрецов Великой Армии и необученной молодежи. Канонада Шампобера и Монмираля была последним отголоском громовых раскатов Риволи и Маренго, Аустерлица и Ваграма. Это — отчаянная борьба, отчаянный вызов Наполеона своей судьбе…

Шампобер и Монмираль, Этож и Шато-Тьерри, Краон и Лаон, Реймс и Монтро прыжки затравленного зверя, великолепные в своем трагизме, но не могущие изменить того, что было предопределено Волей Божьей и русскими штыками на полях Бородина и Малоярославца, Кацбаха и Лейпцига…

Кампания 1814 года — это медленное движение главной массы союзников армии Шварценберга — из Швейцарии на Верхнюю Сену — от Лангра до Труа и обратно. Другая меньшая масса Блюхера наоборот чрезвычайно активна — всю кампанию собственно можно резюмировать как единоборство Наполеона с Блюхером. Обе их армии гоняются одна за другой по всему северо-востоку Франции, причем перевес, в конце концов, остается за Наполеоном, трижды принуждающим Блюхера отказаться от похода на Париж (Бриенн, Монмираль, Лаон — в последнем случае Блюхер не посмел воспользоваться своей победой и, несмотря на отступление Наполеона к Реймсу, не двинулся на Париж).

Блюхер и Шварценберг — две полные противоположности. Одного все время приходится сдерживать, другого все время понукать. Свирепый рейтар, всей душой ненавидевший французского угнетателя, Блюхер был прозван подчиненными генерал Вперед. Глубоко невежественный рубака, он обладал однако сердцем героя. Когда Оксфордский университет в 1814 году поднес Блюхеру диплом доктора прав Ьопопз саиза — Блюхер полагавший по простоте душевной, что доктор лишь тот, кто лечит больных, сказал: Если уж хотите, чтобы я был доктором, то произведите Гнейзенау хотя бы в аптекари. Убежденный русофил, Блюхер всегда требовал себе в конвой русских гусар и казаков, ставя их всегда в пример пруссакам. Наполеон на словах презирал его, в то же время инстинктивно угадывал в нем своего наиболее опасного врага. И старому Блюхеру действительно суждено было в один июньский вечер нанести Наполеону последний и окончательный удар…

Совсем другой складки Шварценберг. Большой барин, в то же время образованный и светский человек — он не был, однако, полководцем, в то время как Блюхер, бесспорно, был таковым. В полководческом отношении это австрийский Потемкин (без политического гения Потемкина, но с бесспорным политическим чутьем). Его военный кругозор — кругозор любого начальника дивизии, фельдмаршал-лейтенанта императорско-королевской службы. Как всякий посредственный полководец, да еще рутинер, да еще австрийский рутинер — он чрезвычайно боится за свои фланги и коммуникации и большой любитель всякого рода унтеркунфта и нихтбештимтзагерства. Все это австрийское полководчество, кроме того, тормозится австрийской политикой. Австрии нет никакого расчета окончательно сокрушить Наполеона — это в конце концов зять кайзера Франца (тогда как Бурбоны — вековые соперники Габсбургов). Наполеона, конечно, не мешает проучить, взять реванш за Ульм и за Ваграм, отобрать у него первенство в Германии, по праву принадлежащее Австрии, а затем он сможет еще пригодиться… хотя бы против Пруссии, чего доброго вздумающей оспаривать у Австрии ее преобладание в немецких землях. Таковы расчеты венского кабинета, сквозящие в инструкциях Меттерниха Шварценбергу.

Исключительно важную роль, как полководец, сыграл Император Александр I. Его решение (совет в Соммпюи) идти на Париж в шесть дней закончило грозившую затянуться войну. Русские начальники лучше, чем какие-либо иные, знали основное требование военного искусства — разгром живой силы противника. Но гибкая и живая русская национальная военная доктрина подсказывала им, что из этого правила есть одно исключение: а именно, в случае войны с Францией, главной целью должен быть захват Парижа, ибо кто владеет Парижем, тот владеет Францией.

Насколько русское военное искусство 1814 года, жившее еще наследием великого века Екатерины, стояло выше немецкой военной доктрины 1914 года! Насколько русская национальная военная доктрина оказалась могучее хваленой Мольтке-Шлиффеновской казуистики!